Семья вынужденных переселенцев из Арцаха уже несколько месяцев живет в цехе по выпечке лаваша в Масисе. «Поначалу ситуация была ужасная, жить было невозможно, но сын побелил стены, стало немного чище, хотя очень скоро стены вновь отсырели и почернели», — рассказывает Нелли Гаракян из Степанакерта.
Семья, оставившая в Степанакерте два дома, сейчас пытается арендовать квартиру, но тщетно. «У нас маленький ребенок, невестка беременна. А мы дышим плесенью… Вы бы знали, какие дома мы оставили в Степанакерте. Сейчас всячески пытаемся найти новый дом, но вы знаете, как сложно найти что-то нормальное по нормальной цене… У меня две квартиры в Степанакерте, одна на Кольцовой, другая в квартале Арцах. В первом доме жили я, сын, невестка и внук, а в другом доме — старший сын со своей семьей», — рассказывает тикин Нелли.
Она говорит, что вырастила троих детей одна после того, как потеряла мужа в первой Арцахской войне. «Мой муж погиб на войне. Дети еще были совсем маленькие… Перед последним боем муж сказал: может, это последний раз, я должен быть в Физули, надеюсь, война на этом закончится… Война закончилась, его жизнь тоже…»
Женщина не верит, что больше не ступит в свой дом, ведь она видела победу в первой Арцахской войны и знает, что все возможно. Тогда мы говорили, что по крайней мере победили. А что нам сказать теперь? Сколько ребят полегло, землю отдали, да еще взрыв на заправке. Тогда мы знали, что цель достигнута, а теперь? Как людям выдержать?
19-го сентября, когда Азербайджан начал военные действия в Арцахе, тикин Нелли была дома. «Мы спустились в подвал. Мои сыновья были на позициях. Сначала не было новостей, хотя знали, что ситуация серьезная, потом стали приходить вести о погибших и раненых, а потом сказали — надо уезжать. Мы уехали в чем были. Сыновья уже вернулись, переоделись. На мосту я очень боялась, что сыновей задержат. Когда мы проехали, я не могла поверить… мои мальчики чудом выжили. Они попали в окружение, потом чуть не подорвались на мине… Их спасло чудо. Я всегда просила Бога: ты забрал отца, сохрани хотя бы детей. Сейчас у всех нас ни здоровья, ни работы, пытаемся выжить, но это трудно… Во время блокады было ужасно. Ничего нельзя было найти, разве что втридорога. Даже морковь трудно было найти для ребенка, которому необходимы витамины. Не говоря уже об очередях за хлебом — дети не могли есть блокадный хлеб. Хотя, знаете, мы готовы жить впроголодь, но дома. Я хочу домой, где я прожила 45 лет. В тот дом я вышла замуж, у меня родились дети, внуки. Вся жизнь прошла в этом доме…»
Ани Геворгян