Ощущение было такое, что русские специально приехали, чтобы все это сдать

Утро Лалы Галстян в Степанакерте начиналось с выправления эстетических проблем на лицах. С 1996 года она работала косметологом в собственном салоне красоты в Арцахе. Сожалеет, что ее профессия не может исправить проблемы многострадального народа Арцаха.

Родители познакомились и поженились в Баку. Лала родилась в Ереване, но до 16 лет жила в Баку. После начавшихся с февраля 1988 погромов нашли убежище в Арцахе.

«В советские годы жить в Баку было не опасно, враждебности не было. Помню детский сад, школу, свой дом… После событий в Сумгаите стало уже опасно… В Сумгаите убили сестру моего деда. Они проникли в дом и нанесли ей 35 ножевых ранений. Целенаправленно входили в армянские дома. Мой отец всегда говорил, что это не наша родина», — говорит Лала, отмечая, что соседние азербайджанцы даже уважали их и даже здоровались с ними по-армянски.

Училась в Баку до 9 класса. В советские годы в школаъ давали максимум знаний, медицина была бесплатной, но… «Нас ограничивали, учили, что Америка и Европа — наши враги. Мое личное мнение таково, что Советский Союз был искусственным образованием и должен был развалиться. Мы были ограничены, не было свободы, не было права выбора, но было уважение к старшим и учителям».

1990-е годы он вспоминает с болью и грустью. Это были темные и холодные годы, в течение которых не угасала надежда на созидание счастливого будущего. Лала вышла замуж без свадьбы – еды почти не было, да и настроения веселиться не было – в городе были погибшие.

Казалось, что пожелания карабахском долголетии сбудутся, но война не позволила… Супружеская жизнь закончилась, едва начавшись. Через 4,5 месяца пропал муж Лалы. Это было неописуемо сложно, но все верили, что победят. Было единство. Я гордилась тем, что отец моего ребенка погиб, чтобы мы могли жить на свободной Родине.

Даже после этих бедствий она решила остаться в Арцахе, цепляясь за землю, воду, дождь и солнце Арцаха. «В чужой стране ты не чувствуешь себя сильным. Ты любишь Родину, потому что она твоя и каждый чувствует себя хозяином».

«В течение Апрельской войны было дежавю: двойная боль, страх потери. Я думаю, мы марионетки в рукх сверхдержав. Сейчас им было выгодно быть на стороне Азербайджана. На сегодняшний день победили нефть и газ. Моему внуку было 2 месяца во время 44-дневной войны. Мы уехали с семьей дочери. Пробыв два месяца в Ереване, вернулись в Арцах в конце ноября. Понимали, что теряем то, что наживали всю жизнь. Я стала двойным беженцем…»

Во время блокады с самого начала она была настроена оптимистично. «Я понимала, что это конец. Потеря имущества — пустяк по сравнению с потерей родины, земли. Голод можно стерпеть, но земли сдавались врагу одна за другой, и российские миротворцы не только допускали это, но и поощряли. Это наша вина, что мы позволили с собой так обращаться. Было впечатление, что россияне приехали специально, чтобы все сдать… Если бы это было не так, то Захарова не говорила бы, что «мы выполнили все свои обязательства».

Сентября 2023 года следовало ожидать. Когда сменилось правительство, я для себя поняла, что это начало конца, я ждала с августа… Просто думала, что нам позволят спокойно собрать вещи, дадут достаточно времени. Но они ограбили нас. Тоталитарные режимы рождены грабить, у меня украли всё… Что можно привезти в маленькой машине?..

Прощаясь с домом, я сфотографировал свой дом, ничего не взяла, ничего не повредила. Забыла детскую одежду дочери, книгу рецептов, которую хранила с 12 лет, свадебное платье дочери, свой дневник, стихи, написанные отцом…

Живя в Баку, моя мама всегда посещала армянскую церковь. Она всегда верила в Бога… Я понимаю, что он не оставит нас, укажет путь… Больше всего я чувствовала присутствие Бога в Гандзасаре… Мне очень жаль, что он там…

Моим любимым районом Степанакерта были окрестности стадиона. Мы с мужем часто там гуляли.

Мы ни в коем случае не должны терять надежду. Должны действовать, инвестировать, чтобы получить то, что мы хотим. Я так люблю армянский народ, что нам следует остаться здесь, чтобы иметь стимул вернуться.

Мне снится мой дом в Степанакерте. Одежду из домов выкинули, окна распахнуты  настежь…

Татев Азизян