О потере мужа, переселении из Арцаха рассказывает Марина Галстян

Марина Галстян, которая вместе со всеми вынуждена была покинуть Арцах, не может смириться с мыслью, что пережитые ею боли и страдания повторяются и в жизни детей. Она родилась в Мингечауре в 1988 году,  переехали в Джермук, где прожили несколько лет, а потом навсегда поселились в Арцахе.

Соседи-азербайджанцы неделю прятали нас у себя дома, потом помогли бежать.

Об ужасах Геноцида я слышала от бабушки: убийства беременных женщин и детей, рассказы о пытках измученных голодом и жаждой армян в застенках.

И в 1990-е годы была война, бесконечные очереди за хлебом, долгая борьба за выживание. Мой отец участвовал в войне, телефонной связи не было, бабушка умерла, и отцу пришлось прощаться с матерью под звуки разрывающихся снарядов…

Марина Галстян считает годы своей жизни, проведенные в Арцахе, лучшими.

Мне там было так хорошо, атмосфера, природа, воздух, вода, я провел там свои счастливые годы. Это неописуемое чувство. Не могу без слез говоритьо том, как мне жаль наших героев и нашу землю. О доме я не думаю, а об Игоре (муже)… Как ни стараюсь не плакать, не могу…

Игорь Галстян 27 лет был офицером. Участвовал во всех войнах и погиб 19 сентября 2023 года. Ему не нравилось, когда я задавала вопросы об армии. Знал, что я трусиха. Дети ходили в школу каждый день, как обычно. 19 сентября всех спустили в подвал. Когда мы вернулись в дом, моя дочь Элина позвонила Игорю. Мы поговорили несколько секунд и в последний раз увидели его улыбку, гордый взгляд. Элина сказала, что скучает и хочет увидеть отца. затем мы сразу же спустились в подвал.

Я всегда говорю, что 19 сентября было ужасно. Телефонной связи не было, мы были ужасно напряжены. Я не могла найти себе место. Держалась за крест и молилась всю ночь. После полуночи стали приходить мужчины. Я спрашивала, видели ли они Игоря… Мне говорят, что я должна гордиться, что у меня муж-герой, но кто знает, как живут дети героя… Многие говорят — он воевал за детей, за Родину… Его свет зажегся, мы погасли. Мы отправили Владимира, моего старшего сына, в воинскую часть, и нам сказали, что он ранен. Было два списка: убитых и раненых. Доктор знал, что он погиб, отвел моего соседа в сторону и сказал…

Они погибли в жестоких, неравных боях… Бог вверху, а грешники внизу. Но на этот раз мы все оказались в ловушке.

То, что нам удалось привезти его тело, стало небольшим утешением. Я не хотела ничего брать из дома, только фотографии, документы, думала, лишь бы вывезти детей. Я так плакала, переходя Акари, что до сих пор не могу прийти в себя… Как можно подарить такую ​​землю…

В 2020 году мы были в Ереване, Игорь был на передовой. Я говорю: у тебя трое детей, куда нам идти, что нам делать? Он отвечает: у тебя трое, а посмотри, сколько у меня… Он не паниковал. Он ничего не боялся».

После 2020 года Игорь посоветовал Марине остаться в Ереване для развития музыкальных способностей Владимира. Любовь Владимира к фортепиано безгранична. Он мечтал однажды увидеть своего сына на больших сценах. Ностальгия заставила их вернуться в Арцах и заняться повседневной жизнью с видением светлого будущего. В Арцахе были свои привычки. Например, мы собирались во дворе с соседями и заваривали чай в самоваре. Вова играл.

В декабре Владимир приехал смотреть Евровидение, дорога закрылась, и он остался в Ереване.

Мы преодолели трудности блокады. Она сделала нас домохозяйками во всех смыслах. Мы сами изготовляли стиральный порошок, конфеты, совершали бартер. Игорь даже достал мне цветы. Была проблема с хлебом. Последние месяцы я стояла в очередях, дочка засыпала на руках. Мы были счастливы в своем доме, на своей земле. Мир спал, а мы страдали, большие и маленькие. Мы слышали, что что-то продают, и бежали. Он однажды сказал: Марин, мне больно, что ты стоишь в очередях. Я ответила: Игорь, это такой кайф, мы с соседями стоим. Мы не спали ночами, но то, что наши ребята живы, мы дома, заставляло нас жить. Еда, место проживания – это вторично. Вы не можете приспособиться к гибели людей…

В настоящее время Владимир продолжает заниматься музыкой. Совершенствуясь шаг за шагом, он чувствует себя ближе к отцу и месту рождения. Музыка — это спасательный круг, который помогает 15-летнему подростку преодолеть послевоенный стресс.

Татев Азизян