Ануш из «Как там дома?»

Лектор пытался убедить Ануш ПЕТРОСЯН, слушательницу одной из радиошкол Армении, читать текст с улыбкой и энтузиазмом, ведь радиослушатель на другой стороне эфира чувствует, с каким выражением лица произносится текст. Но Ануш, депортированная сначала из Шуши, а затем из Степанакерта, пыталась объяснить: «Я не могу улыбаться». Неулыбчивая девушка, будучи уже в Армении, решила не сидеть сложа руки. Задушив боль, она стала идти вперед вперед в новых направлениях, по незнакомым стежкам-дорожкам. Будучи по профессии специалистом по иностранным языкам, она стала открывать тайны журналистики и познавать ее нюансы.

Журналистика помогла прийти в себя

Еще в Арцахе, до блокады, я начала посещать занятия в медиаакадемии, организованной Общественным телевидением РА. Во время блокады я участвовала в совместном проекте «ХабАрцах» и «Медиа+». Тогда и ​​написала первую свою статью, это было 7 сентября. Материал, в котором речь шла о врачах, помогающих жителям Арцаха во время блокады, был размещен в «Аравот». Я была бемерно рада, потому что по профессии я не журналист и это был мой первый опыт. Я специалист по иностранным языкам, но мне всегда нравилась журналистика. К сожалению, мне потом так и не удалось поработать в этой сфере в Арцахе. Жалею лишь, что не сделала больше фотографий и видео.

Занятия журналистикой в ​​Армении помогли мне прийти в себя. Один из моих постов в Facebook, где я рассказалао депортации в 2020 и 2023 годах, вызвал большой отклик. Этот пост был опубликован в Civilnet. Я также перевела его на английский, и в этом варианте он был размещен на одном американском сайте. Сейчас мы делаем подкаст с Центром медиаинициатив, который называется «Танан нигяран» (Как там дома). Я все время думала: что я могу сделать, чтобы принести хоть небольшую пользу арцахцам, если не сейчас, то хотя бы в ближайшие годы? И подумала, что лучшее, что я могу сделать в этот момент, это рассказать о населенных пунктах и ​​селах Арцаха. К сожалению, финансирование временное. Эта инициатива мне очень дорога. Общаясь с людьми, я понимаю, что потеря и боль не только мои, они всеобщие. Вместе их легче преодолеть. Мы говорим об истории поселений, их влиянии, исторических и культурных ценностях, доме и воспоминаниях. Я слышу много положительных отзывов, и не только от жителей Арцаха.

Сертификат: то есть, то его нет

К сожалению, сейчас мы сталкиваемся со многими несправедливостями. Лишь недавно мы узнали, что являемся бенефициарами жилищных сертификатов как переселенцы из Шуши. Срок действия сертификата истек, и мы не можем им воспользоваться. Нас лишили сертификата только потому, что мы о нем не знали. И сотни таких людей, как мы, оказались в таком же положении. Из-за этого мы лишились и поддержки, которую оказывают насильственно перемещенным из Арцаха в 2023 году. Говорят, что нас включат в новую программу, которая нам, моей семье из 2 человек, мягко говоря, ни к селу ни к городу. Будучи дважды депортированными, мы лишены сейчас всего. После повторной депортации я самостоятельно преодолеваю психологические и социальные проблемы, поскольку никакой поддержки мы не получаем и нас лишили сертификатов. Я работаю и стараюсь ни на кого не уповать, заботиться о собственных нуждах сама.

Сад памяти

Мы потеряли Шуши в 2020 году. До войны я жила там с матерью и отцом. В Шуши у нас была и квартира, и собственный уютный дом со своим большим садом. Сказать, что потеря Шуши была неожиданной, значит ничего не сказать. Я до сих пор не могу смириться с этой мыслью. В моем случае ситуация была сложнее, потому что в те дни я потеряла и отца. Все это было ужасным ударом. Именно по этой причине жизнь для меня разделена до 2020 года и после. До 2020 года я видела жизнь в ярких красках, даже если были трудности, а то, что произошло после этого, закрасило ее в тусклые тона.

В моей памяти остется наш чудесный сад. Отец выращивал там все: фрукты, овощи, цветы. Особенно мне нравился сезон фиалок. Их было так много. Мой отец всегда напоминал мне, что пришло время их собирать. Даже подруга отправила большой букет этих фиалок в Ереван для своей сестры. До чего же она была рада, увидев этот большой букет и ощутив аромат фиалок.

Я имела право жить в Шуши

Я бы не сказала, что жизнь в Шуши была легкой, как и в других населенных пунктах Арцаха. Мы жили скромной жизнью с повседневными трудностями и заботами. Но сейчас, когда я оглядываюсь назад, понимаю, что все было идеально. Интересно, но я всегда понимала, что живу в особом городе, даже если не б читала в книгах, что Шуши – город исторический, культурный. В Шуши вас охватывало какое-то сверхъестественное ощущение. Кроме того, в 90-е годы мой дядя погиб в боях под Шуши. Не помню, осознавала ли я это в молодости или нет, но когда я выросла, поняла, что имею право жить в Шуши, не только право, но это еще и долг и честь.

Я больше не люблю зиму

В Шуши было умиротвореннно, радостно, спокойно. Мне очень нравились «Казанчецоц» и «Канач жам». По воскресеньям я сначала посещала литургию в Казанчецоц, затем шла к «Канач жаму». Мы часами гуляли по городу, я знаю все тропинки наизусть. Сейчас облик Шуши меняется, но в моих воспоминаниях Шуши – самый яркий город в мире. Я даже скучаю по синему автобусу №301 в Шуши.

Работала я в Степанакерте. После тяжелого дня, когда я возвращалась домой уставшей, возле памятника «Танк» начинало веять шушинским ветром. Моя усталость исчезала, будто я становилась новым человеком. Зима в Шуши была особенно уникальной. Потеряв Шуши, я больше не люблю зиму, потому что ни одна зима не может сравниться по своей красоте с чудесными пейзажами зимнего Шуши. Мне очень нравился досуг в Шуши. В летние дни, когда число туристов увеличивалось, город как будто увеличивался в размерах. Постоянно спрашивали, где Дждрдуз, Казанчецоц… В памяти остались дни Рождества и Воскресения Христова, празднуемые в церквях. В те дни в Шуши приезжали тысячи людей, потом город снова успокаивался, и оставались мы, шушинцы.

Первая депортация

Мы вернулись в Степанакерт в 2020 году. У меня была работа, и как переселенцам нам обещали жилье. В Степанакерте мы столкнулись со многими сложностями. Три года мы жили в гостиничном номере без кухни и других удобств. Трудно было адаптироваться к новой реальности. По дороге в Ереван я проезжала мимо Шуши, это были ужасные чувства — ты едешб мимо своего дома, но не можешь войти в него.

У меня были появились проблемы со здоровьем из-за нехватки витаминов

Я была в Ереване за несколько дней до блокады. До Степанакерта я добралась 9 декабря 2022 года, а 12 числа дорогу перекрыли. На тот момент я оставила свою основную работу. А работала я волонтером в «Hallo Trust» 6 лет, затем переводчиком, картографом, координатором проекта. Благодаря этой работе я посетила практически все районы и села Арцаха. Но в дни блокады я осталась не у дел. Была небольшая онлайн-работа, но потом из-за проблем с интернетом я лишилась и этого.

Во время блокады я в основном проводила дни на стадионе, моем любимом месте в Степанакерте. Бегала  часами, забывая о себе. Это помогло мне преодолеть стресс и более или менее восстановиться. Но по мере усиления блокады мой организм истощался, я уже не могла тренироваться. Вот так я перестала ходить на стадион. Недостаток витаминов вызвал некоторые проблемы со здоровьем. У нас месяцами не было нормальной еды, что, естественно, не могло не сказаться на здоровье. И постоянно возникал вопрос: как может человек оставаться голодным в 21 веке? В те дни я ходила гулять по городу. В основном в те места, где был по графику свет. Я немного даже привыкла к спокойствию, мой разум избавился от интернет-мусора. Интересно, но добрых дел тоже прибавилось. Помню, подсолнечного масла в магазинах не было, у нас было только льняное, которым мы так и не воспользовались из-за запаха. Масло в доме уже заканчивалось, и каково же было удивление, когда моя подруга подарила нам бутылку масла. Это был настоящий драгоценный подарок по тем временам.

Дети молились, и мы с ними

19 сентября я собиралась выходить из дома, когда началась война. Я сначала не поняла, что это, подумала, что ветер шумит в крыше. Потом мы в ужасе спустились в подвал. Как-то мы провели этот день. Дети громко молились, и мы с ними. Забавно, но жители нашего дома решили заночевать в своих домах. Моя мама тоже. Чтобы не оставлять маму одну, я тоже решила выйти из подвала и пойти в наш гостиничный номер. Мы провели ночь, считая снаряды.

Мой страх оправдался

Исход из Арцаха был одним из самых больших страхов в моей жизни. В 2020 году мой отец был жив и спас нас от войны на своей машине, а в 2023 году мы были одни, и я всегда думала: кто нас спасет, если начнется война? Страх оправдался. Я видела, как город пустел с каждым мгновением. Люди один за другим спешно покидали свои дома. Я ощущала почти физическую боль от того, что город становился призраком. Остались только бродячие собаки. Некогда чистого и опрятного города больше не было.

Мы уехали 28 сентября. Но я прошла через ад, прежде чем мы выехали. Я все время думала, как нам выбраться. Сказали, что в чьей-то машине есть место. Мы поехали с ними, но на подступах к Шуши машина сломалась. Каким-то образом мы вернулись в Степанакерт на одном из автобусов, ехавших из Еревана. Мы записались на автобус, но все было так небрежно организовано, что мы не знали, когда подойдет наша очередь. Нам пришлось переночевать на площади, чтобы попытаться втиснуться в автобус. На мой пост откликнулся случайный человек и сказал, что возьмет нас. Выяснилось, что сын мужчины пострадал при взрыве склада бензина, но выжил. Он сказал: Бог спас моего сына, и я могу не помочь человеку, который выбирает между  жизнью и смертью. Так нас спасли совершенно незнакомые люди.

Гаяне Геворкян

Материал подготовлен в рамках проекта Медиа-клуба «Степанакерт»