Журналист, общественный деятель Лианна Петросян родилась в Гадруте.
«Мои предки переселились в Гадрутский район из Персии, по отцовской линии — мы из села Кармракуч, по материнской линии — из Ин Тагера. Наш род называли Паруц. В Кармракуче было два Парука, они приходились родственниками, а по материнской линии нас называли Усепац».
По сиранному совпадению, бабушки Лианны были библиотекарями — одна в Ин Тагере, другая в Кармракуче. Отец был учителем, затем директором школы, мать – медсестрой.
Горный, богатый лесами Гадрут был идеальным местом для жизни. Детство ассоциируется больше с соблюдением семейных традиций, с запахом свежеиспеченного хлеба в тонире. «Было разделение труда: дедушка приносил хворост, зажигал тонир, бабушка рано утром месила тесто, мы вместе относили тесто к тониру и возвращались с горячим хлебом. Также трусили туту, готовили дошаб, соленья — это был вообще целый ритуал. Все это мы делали с особой любовью. Мама готовила национальные блюда: хашил, шпот, суп с авелуком…»
Общение с природой с юных лет и чтение множества книг оказали большое влияние на формирование мировоззрения детей в семье. «К сожалению, период детства моих сверстников совпал с Движением и военными действиями первой Арцахской войны. Мне было всего два с половиной года, но я все помню. Мы жили в районе Гадрута, который называется Ере базар. Чуть дальше находился дом Артура Мкртчяна. В то время он был директором Гадрутского музея. И я часто слышал его имя в нашем доме. За Движением последовали военные действия. Первая война оставила большой след на всей моей сознательной жизни», — вспоминает Лианна Петросян, отмечая, что даже уже будучи взрослой звуки молнии ассоциировала с разрывами снарядов алазан.
В советские годы в Гадруте было очень сильно влияние России. Армянского телевидения не было. Она научилась читать и выводить русские буквы с 4 лет, но отец был категорически против того, чтобы она ходила в класс с русским уклоном. «Естественно, меня отвели в сельскую школу, чтобы я научилась читать и писать по-армянски. Это был 1993 год… События той зимы произвели яркое впечатление, когда я впервые играл Красную Шапочку на сцене сельского клуба, а параллельно шла страшная война. В те дни невозможно было представить, что можно организовать такое мероприятие».
Сосуществования с азербайджанцами в Гадруте не было. Это были всего лишь наемные пастухи, и их было немного. Но параллельно с этим имели место случаи кражи маленьких детей и требования выкупа.
5 января 1994 года был роковым для южной части Арцаха. В тот день Лианна потеряла отца-артиллериста. «Я очень поздно узнала, что отец написал заявление и отказался от должности директора Гадрутской средней школы. В 2019 году, изучая архивы, я с удивлением узнала, что причиной ухода с должности были названы проблемы со здоровьем. Но после этого он участвовал в военных действиях. Для меня это стало ориентиром любви к Родине, и я даже подумать не могла, что можно покинуть эту землю. К сожалению, через год после этого нас лишили Родины».
Бабушка по отцовской линии Арина была очень богобоязненной, но не принимала церковь, церковные одеяния… «В то же время у бабушки по материнской линии Эммы было совершенно иное отношение к святым и святыням. Монастырь Катаро на Дизапайте был местом паломничества жителей деревень в округе Ин Тагера. Моя мама рассказывает, что они шли к монастырю Катаро на все праздники, просто на досуге. Может, восприятие тогда было другое. А в параллельной реальности церковь в Кармракуче использовалась под склад. И в 1990-е годы, когда уже были проблемы с хлебом, церковь превратили в мельницу. Тогда вся деревня смогла решить проблемы с хлебом».
Движение началось с Гадрута. Прежде всего следует отметить, что Гадрутский район является родиной Артура Мкртчяна. Это родина людей, которые положили начало Движению. И хотя главным лозунгом был миацум, результатом стала независимость. У нас была реальная независимость более 30 лет, и сотни молодых людей из Гадрутского района отдали свои жизни за эту независимость», — говорит Лианна Петросян.
Лианна 6 лет была директором Гадрутского краеведческого музея имени Артура Мкртчяна, и фотографии всех погибших на войне всегда были перед глазами. «Каждый день я считала своим долгом войти в Зал Славы, посмотреть в глаза людям, подарившим победу и мир, и испытать гордость от того, что я являюсь носителем этой победы».
Все выставочные залы музея, ставшие свидетелями тысячелетий жизни Гадрута, Дизакского мира, были постоянно перед глазами. Я знала наизусть расположение всех экспонатов. Одним из таких экспонатов было свадебное платье, которое я изучала в рамках проекта «Ночь музеев». Это было изготовленное в 1896 году свадебное платье ручной работы, целиком сшитое из шелка. Гадрутский шелк в 1888 году занял второе место на выставке в Филадельфии, награда хранится в музее.
Когда в 2020 году началась война, казалось, что будет так же, как в 2016 году, и все скоро завершится. Но в 2020 году объектом агрессии стало гражданское население. Осознание того, что придется спускаться в подвал, вернуло нас в 90-е, мы все поняли, что в своем доме мы не в безопасности. На этот раз это была совсем другая реальность: под угрозой оказалось физическое существование людей. Дети плачут, кричат, шум, смятение, волнуются семьи, у которых солдат на позициях, а потом осознание того, что и подвал не может тебя защитить. Мы находились в подвале, когда в нашем здании выбило все окна. Кузине моей бабушки в первую войну гранатой оторвало руку. На том же месте ее разорвало «смерчем». Ее сын погиб в первую войну. Жуткие истории, много раненых. Состояние больницы было ужасным. Мы поняли, что это и есть война», — вспоминает Лианна, отмечая, что именно по этой причине мирное население не могло остаться.
Жители Гадрута были вынуждены покинуть свои дома в сопровождении вражеских БПЛА. Люди вышли в тапочках и ночных рубашках, личные вещи забрать не успели. А остальные… Остальных пытали. В Гадрут прибыли спецназовцы. Кадры, на которых двух человек завернули в флаг и убили из автомата, стали вирусными в Интернете. Их тела так и не были переданы армянской стороне.
После 2020 года Лианна Петросян включилась в волонтерскую работу оперативного штаба правительства Арцаха. «Я решил жить в Армении. Для меня поездка в Арцах была психологически трудной: предъявлять паспорт чужим на каждом пропускном пункте, не ощущать себя своей на собственной земле. Дорога Арцах-Армения была закрыта впервые в 2022 году, 3 декабря. Мой брат был в командировке в Степанакерте. Тогда дорогу удалось открыть в результате переговоров. За 9 месяцев, начиная с 12 декабря, каждая разделенная семья прошла все круги ада. Мы проводили демонстрации, перекрывали дороги, но дорога жизни открылась не так, как мы хотели. Важно понимать, что дело было не в хлебе, а в нашем самоопределении. Проблема заключалась в том, чтобы Арцах остался армянским. И противник, видя, что все усилия поставить арцахца на колени не дали результатов, пошел на военные преступления под тщетные призывы международного сообщества, которые не имели никакой ценности, поскольку не был задействован инструментарий».
«Хотя сегодня в Арцахе армян нет, и Азербайджан делает все, чтобы стереть армянский след из Арцаха, но надежда на возвращение еще есть. Есть уверенность, что однажды Арцах снова станет армянским.
Я не могу ехать на родину как турист, несмотря на то, что у меня нет сейчас возможности даже посетить могилы своих родеых. Я и все мы должны вернуться в Армянский Арцах».
Татев Азизян
