Черному бакинскому январю 1990-го предшествовала безнаказанность убийц и погромщиков: свидетельства прессы
Хотя советская пресса тогда пыталась всячески скрыть и исказить происходящее в бывшей АзССР, зарубежная была достаточно откровенной. Тем не менее, даже в советских СМИ изредка появлялись правдивые материалы и репортажи. Ниже мы приводим некоторые выдержки из статей и свидетельств очевидцев, опубликованных в советской и зарубежной прессе того времени. Они дают наглядное представление о том, что творилось в «интернациональной» Азербайджанской СССР в период, предшествовавший черному январю 1990-го.
«Теперь я знаю, что чувствовали евреи Германии в 1938 году»
(дневник бывшего бакинца, эмигрировавшего в Израиль), Еженедельник «Круг» («KRUG»), Тель-Авив, 23.07.1989 года.
22.11.88. «Шестые сутки подряд народ митингует на площади круглосуточно, но если 4 дня все ограничивалось площадью, то вчера все выплеснулось в город. Шлялись толпы народа, кричали «Карабах!», «Сумгаит!» и т. д… Ходят типы с повязками а-ля иранские смертники… С утра в Арменикенде уже швыряли камни, а сейчас, говорят, что уже переворачивают машины… На площади собралась огромная толпа. Энтузиасты там пьют, едят и спят. По ночам жгут костры. На бульваре расположились брезентовые палатки, в одной штаб с казначеем, в другой – голодающие. Демонстрантам бесплатно раздают жратву и питье, по слухам, Зейнаб Ханларова прислала в подарок грузовик с сервелатом. Доска почета, металлические конструкции для портретов вождей увешаны лозунгами: «Армяне – вон из Азербайджана», «Армяне, убирайтесь», «Свободу Ахмедову» (это сумгаитский убийца, его огромный портрет висел на Доме правительства). Рядом висят портреты Хомейни и рядом с ним Алиева и Муслима-заде (первый секретарь Сумгаитского горкома КПСС, один из организаторов массовых погромов армян в Сумгаите в феврале 1988 года, — прим. редакции).
Я видел у демонстрантов плакаты с карикатурами: молодцеватый азербайджанец пинком под зад выгоняет из своего дома подлого вида красноносых армян, среди которых – женщина с отвислыми грудями и крестом на шее».
23.11.88 «Вчера по местному телевидению (центральное молчит, как Зоя Космодемьянская) показывали митинг на площади. С трибуны выступали братья-палестинцы в своих одеялах. Их пригласили, очевидно, поделиться опытом…Теперь я знаю, что чувствовали германские евреи в 1938-м. Недавно на ВП, где я работаю, одна хомейниобразная дама, обращаясь ко мне, кипятилась: «Они едят наш хлеб и плюют нам в лицо! Вся история Армении – это гадость!». Про Сумгаит упомянутая дама заявила: «Сумгаит – это город, где азербайджанцы героически защищали армян». Резню, конечно, спровоцировали армянские подстрекатели. Армяне передали подсудимых в РСФСР, чтобы скрыть свои грязные делишки. В газетах появилась статья о некоем всемирном армянском заговоре».
24.11.88. «Сегодня ночью введено особое положение и комендантский час. Запрещены демонстрации, митинги. Но, несмотря на это, народ шляется, причем несет портреты убийц Сумгаита. С площади не расходятся. По площади Ленина ходит собака с привязанной к ней надписью «Вазген».
28.11.88. «…Опять по телевизору выступают знатные азербайджанцы. Один из них рыдал, говоря, что азербайджанцы в своей собственной республике подвергаются дискриминации, что все лучшие рабочие места, должности, квартиры занимают армяне, евреи, русские, что надо принимать меры».
1.12.88. «Продолжается массовое бегство, усиливающееся с каждым днем. Кто в Ереван, кто подальше. Через 2-3 года в Баку не будет ни армян, ни евреев. Все будут довольны… Выясняется, что Сумгаит – это не самое худшее, что могло быть».
5.12.88. «…Опять демонстрации под крики «Карабах!», «Месть!» и т.д. Последние дни в городе неважно. Бьют армян, громят квартиры».
6.12.88. «Весь день шатались толпы, их разгоняли, шла стрельба по всему городу. В итоге всего этого, как сообщил на следующий день комендант города, «были убитые и раненые».
7.12.88. «Сегодня все тихо, но город забит танками, БМП, солдатами. И слава Богу, а то здесь было бы почище, чем в Сумгаите… Наблюдал вчера отряд армянской Хаганы. На Завокзальной стояло человек 20 с собаками, ждали гостей. Говорят, так было во многих местах. Но ведь «гости» – народ осторожный и при соотношении меньше чем 10:1 визитов не наносят».
12.12.88. «Тут же поутихло. Имеет место большая народная радость по поводу землетрясения. Во многих городах устраиваются банкеты».
* * *
На протяжении всего 1989 года в Баку участились случаи нападений на граждан армянской национальности, многие из которых даже не попадали в сводки происшествий.
О том, как это происходило, свидетельствовал в своей книге «За державу обидно» генерал Александр Лебедь; его, тогда еще полковника десантная часть участвовала в осуществлении режима особого положения в Баку в 1988-1989 и вводе войск в город в январе 1990-го.
Вот как он описывает случай убийства, которое официально таковым признано не было: «…При очередной вспышке самопроизвольного заселения я в поисках начальника милиции попал во дворик частного дома и стал невольным свидетелем следующей картины. Посредине дворика – еще не остывший труп мужчины лет 30. Голова развалена мощным ударом, здесь же валялся кусок витой арматуры длиной сантиметров 70 и толщиной 20-22 миллиметра с остатками крови и волос. Во дворике начальник РОВД, полковник милиции, фамилию не помню, врач, майор, сержант.
Я зашел в момент, когда стоящий ко мне спиной полковник диктовал сержанту: «Причина смерти – инфаркт миокарда». Я взбеленился: «Это вы про кого такое пишите? Про этого?» — Так точно! – Какой тут инфаркт миокарда! Вот арматура, его убили. Невозмутимо глядя на меня черными без блеска глазами, полковник заявил: «Товарищ полковник! Вы не понимаете. Его ударили, в результате удара образовался инфаркт, в результате инфаркта он умер. Вот и врач подтверждает». Врач закивал. Страстно захотелось взять автомат и одной очередью положить и скотов-милиционеров, и «знающего» эскулапа. Я повернулся и вышел.
И вывод. Через три дня… никакая сила в мире не докажет, что погиб этот цветущий мужик на пороге собственного дома, защищая свою семью, от зверского удара куском арматуры. Благодетельный, спасительный инфаркт…»[1]
Многочисленные беженцы свидетельствовали, что именно НФА был организатором погромов. А в опубликованной в зарубежном «диссидентском» журнале «Страна и мир» статье московский лингвист Андрей Кибрик вопрошал:
«Если НФА – демократическая организация и притом настолько сильная, что к 19 января чуть ли не захватила власть в Баку, почему она 13 января и в последующие дни допустила массовые погромы? Неужели она так усилилась именно за последние шесть дней?
Нет ли подозрительного единства целей в действиях погромщиков и НФА (даже если это не одно и то же)? Одни армян убивают, а другие «эвакуируют», или, лучше сказать, депортируют. Не лучше ли было бы такой могущественной организации, которая может контролировать весь Баку, обратить усилия на защиту своих сограждан без их депортации?»[2]
«Нам вместе жить», Константин Михайлов, «Собеседник», N 3, январь 1989 г.
«Огромный стенд с лозунгами: «Вернуть Кировабаду имя Низами Гянджеви!», «Восстановить Советскую власть в НКАО!» Рядом: «Освободить азербайджанскую землю от экстремистов и армян!» На другой стороне площади, над трибуной, красовался потрет Ахмеда Ахмедова, приговоренного к высшей мере наказания за зверства в Сумгаите… В первые дни митинга площадь Ленина видела и зеленые исламские флаги, и портреты аятоллы Хомейни».
Из документальной повести «Конечный результат» русского писателя, бакинца Михаила Бурдуковского (https://russia-artsakh.ru/index.php/node/8405)
«На этой площади перед Домом правительства вот на таких же митингах объявляли о выходе из партии известные ученые, народные поэты и просто любимцы толпы вроде бывшего алиевского садовника Неймата Панахова. Форма была иной. Выступающие посылали проклятья Москве, которая “продала Карабах армянам”, Компартии, которая поработила национальную самобытность азербайджанского народа…
— Мы гибнем! Наши юноши уезжают в Россию и женятся там. Наши девушки вынуждены позорить себя тем, что выходят замуж за русских… — обращался к сердцам азербайджанцев народный поэт Бахтияр Вагабзаде и торжественно под восторженные крики рвал свой партбилет и бросал его в громадный таз, где уже горели партбилеты предыдущих ораторов…»
«Милосердие и защита», Аида Пределе, «Атмода» (Рига), 27.03.89 г.
«Семья Амбарцумянов из Физули, десять человек. Их дом разграблен и сожжен. Соседи-азербайджанцы, с которыми всю жизнь ладили, с наступлением темноты били окна, камень попал и в моего собеседника. В Физули 130 армянских домов. Они разграблены, многие –сожжены. Одна из дочерей Амбарцумяна, учительница, однажды в 7-м классе была встречена выкриками: долой армян! Да здравствуют наши сумгаитские герои!»
«Грустно все это», Г.Цверава, «Смена» (Ленинград), 30.12.89 г.
«Когда неомусаватисты, взявшие полноту власти в Азербайджане, увидели, что Сумгаит сошел с рук, и никто из вдохновителей не пострадал, да и исполнители-изверги отделались легким испугом, то решили, что им все сойдет с рук. А ведь Сумгаит имеет корни: вспомним армянские погромы в 1905 году, затем в 1918-20 годах в Баку. Можно только поражаться мягкотелости и нерешительности Москвы. Неужели сильнее кошки зверя нет?»
Материал подготовил Александр АНДРЕАСЯН
