Каждое утро смотришь в зеркало и говоришь: опять ты, беженец, и сколько ты будешь тут жить?

Арсен пишет здесь о психологических проблемах арцахцев, которые затрагиваются в прессе разве что вскользь, что, в общем-то, нормально: нельзя чувствовать чужую зубную боль, сказал Кант. Гадрутцы также говорили: «Вы не поймёте, пока не окажетесь в нашем положении».

Я был свидетелем первой депортации в начале девяностых, когда шаумянцы проходили через наше село Вагуас. Они прибыли в наше село с коровами, груженными лошадьми и ослами. «Я не могу без чая, но уже два дня пил только воду из Тартара», — сказал пожилой шаумянец, когда его угостили чаем в нашем сельском доме. Местные жители раздавали детям обувь и одежду, а также выкупили у беженцев коров. После этого о шаумянцах «мы ничего не слышали». Только жители Мартакерта говорили, что те жили очень богато, у них были красивые большие дома, и что они уехали в Россию и теперь там живут богато.

Тридцать лет спустя я снова встретил уроженку Шаумяна, но уже в селе Хачпар. Я зашёл в супермаркет, и женщина пыталась вернуть мне сдачу,доставая деньги из толстой пачки. Это была хозяйка супермаркета. По говору я понял, что она из Арцаха, но это был какой-то другой акцент, не типичный, и она не могла приехать в Армению в 2023 году и открыть супермаркет за такой короткий срок (хотя и такие люди есть). Вы тоже из Карабаха, спрашиваю я. Я из Шаумяна… Это была даже не улыбка, а нечто, что словно говорило: вам предстоит пройти долгий и трудный путь «интеграции».

Что значит стать беженцем, я увидел в 2020 году, уже в сознательном возрасте, когда сам стал наполовину беженцем и хотя бы наполовину стал понимать, что это такое. Мы поехали в Бужакан с итальянским журналистом, который интересовался темой беженцев из Арцаха. Пожилой мужчина из Чартара ел суп в столовой советского санатория. Чувствовалось, что мужчина нервничает, только он пытался глотнуть безвкусный суп, звонил телефон, и он злился и на телефон, и на звонящего, и на суп. «Это что за баланда?» Он оставил ложку в тарелке и сказал: «Лучше уйти».

Условия в «санатории» были ужасными: запах лука и капусты смешивался с запахом сырости и плесени. «Хозяин сказал, что больше не сможет компенсировать расходы на электричество, а значит, нам придётся убираться отсюда», – рассказала женщина из Гадрута, жившая там со своей подругой по судьбе из Шуши.

Мужчина из села Чартар, узнав, что мы возвращаемся в Ереван, намекнул, что может подвезти нас — все равно нам надо будет заплатить за такси. Итальянец, естественно, был рад помочь ему, но наша помощь оказалась напрасной. По дороге в Ереван он разбил машину. Он нервничал, ещё когла доедал суп, что и привело к аварии. Во время спора мужчина ещё больше злился, больше на себя, из-за того, что не смог объяснить на литературном армянском, что не он совершиил нарушение. Мы с итальянцем с тревогой ждали. В общем, он бросил бампер машины в багажник, и мы продолжили путь.

После 2020 года прошло достаточно времени, чтобы понять, что происходит с психическим здоровьем беженцев. Жители Гадрута хорошо помнят бесплатные автобусы, отправлявшиеся в Ереван со стадиона Степанакерта. Стоять там можно было минут десять, именно стоять, ведь скамеек никто не удосужился установить, и они плавились на солнце до полудня, потому что надо было с утра «вставать в очередь». Девушка из Гадрута спорила со степанакертцами: «Нашёл время ехать за товаром. Неужели нельзя доехать до Еревана другим транспортом? Разве эти автобусы для тебя?» Она плакала от бессилия и вновь собиралась с силами, чтобы продолжить «воевать».

Тогда в Стеанакерте процветал арендный «бизнес», который продолжается сегодня в Армении. Это была хорошая возможность сдать старые хрущёвки, пустовавшие годами, и ползаработать на беженцах. Были и те, кто просто предлагал свои квартиры бесплатно, как в современной Армении.

Мы каждый день читаем и слышим о решении социальных проблем арцахцев, о жилищной программе, 40+10, об интеграции, о работе, о братьях и сёстрах. Эти проблемы действительно существуют и актуальны, но разве дело в крыше? Нет психического здоровья – нет вообще ничего, прочел я твит Красного Креста.

Step1 уже писал о росте смертности среди пожилых людей в Арцахе. Какой психолог сможет «обмануть» пожилого человека, который предпочтет молча умереть, чем объяснить, что с ним происходит?

В Масисе я встретил переселенцев из Арцаха, которым предоставили жильё при поддержке Франции, со скромными гостиничными условиями, но дело в том, что люди не чувствуют себя счастливыми и хотят иметь свой дом. Даже в роскошном отеле можно быть несчастным. Можно утром посмотреть в зеркало и сказать: «Доброе утро, беженец, ты ещё здесь, сколько ты здесь будешь жить?»

Возвращение, права собственности, кадастровые документы, гражданство, паспортный код, обустройство – какие решения нашли юристы и политологи, чтобы скрыть глубокий кризис?

Все философы и психологи, от Древнего Рима и Греции, писали о человеческом счастье. Потеряли ли арцахцы свой дом или своё счастье? «Ваше счастье зависит от ваших мыслей», — говорят стоики. Что в мыслях у жителей Арцаха?

Марут Ванян

Фото: Бужакан, 2020