«Я так и не свыклась за эти два года, живу, борясь сама с собой»

В одном из ереванских «сити» случайно встретила чету старых знакомых из Арцаха. Супруги стояли, разглядывая сверкающие витрины. Вероятно, размышляли, что они могут себе позволить купить.

Прежде чем подойти к ним, я на мгновение погрузилась в воспоминания. В Арцахе они оба работали в государственных учреждениях, были уважаемыми людьми, знающими специалистами. Помимо работы, они также занимались сельским хозяйством. В дни блокады протягивали руку многим, делясь с другими благами земли. Сами жили вдвоем.

Оторвавшись от своих мыслей, подошла к ним. Мы долго обнимались. Жена не могла сдержать слёз, а муж пытался успокоить её разбитым взглядом. Было видно, что они очень расстроены и тут же терябт себя, увидев знакомого человека.

Жена, кое-как успокоившись, заговорила:

– Иногда мне кажется, что я в кошмарном сне и не могу проснуться. Как так могло случиться? Жили себе поживали, никому не мешали. В Арцахе у нас было всё — дом, работа, друзья, родная земля, могилы предков.

После депортации мы трижды меняли квартиры. Когда мы приехали, у нас были небольшие накопления. Пришлось потратить их на аренду, трижды платить брокерам и выдавать аванс арендодателю. Сейчас живём в однокомнатной квартире, за которую платим 90 000 драмов, конечно, после долгих переговоров.

Мой муж сразу же начал работать и по сей день работает охранником, получая зарплату в 120 000 драмов. Никакой поддержки мы не получаем, так как не входим в соответствующие категории. Мне самой почти 60. Я работаю уборщицей в парикмахерской, получаю зарплату 60 000 драмов. Представьте себе наше положение.

Житейские трудности усугубляются порой недоброжелательным отношением к арцахцам (конечно, не со стороны всех). Может быть, проблема во мне, не знаю, может быть, со временем и я смогу адаптироваться к реальности. Но за эти два года я так и не свыклась. Я живу в борьбе с собой. Не могу смириться с тем, что у меня ничего нет, что я всё бросила и уехала из своей страны. После таких мыслей упрекаю себя: а как же те, кто оставил Арцах и потерял родных, кто живет с удвоенной болью? Мне кажется, боль арцахцев не пройдет, она останется навсегда. Что касается принятия армянского гражданства, то мы пока не подавали заявление, потому что не верим, что это решит проблемы нашей семьи из двух человек.

Мне не хотелось прерывать женщину, которой, видимо, нужно было просто высказаться. Всё это время муж не сводил глаз с жены, словно оберегая её и придавая ей сил. Я не знала, что сказать, как развеять их, как объяснить, что многие находятся в том же положении: без работы, без поддержки, без дома. У этой пары ситуация была иной: Бог не благословил их детьми… Женщина тут же замолчала и усталым голосом спросила мужа: «Что нам надо купить? Давай скорее уйдём отсюда, мне нечем дышать тут».

Мы попрощались. Они пошли в одну сторону, я – в другую. Не в силах скрыть тяжёлые мысли, я оглянулась. Из магазина выходили мужчина и женщина, держась за руки. В руках у них были буханка хлеба и кусок сыра.

P.S.

По просьбе пары мы не называем их имён.

Карине БАХШИЯН