Семья Геворгян сталкивается с большими проблемами и вынуждена решать их самостоятельно
19 сентября 2023 года, когда началась война, Элона Геворгян направлялась в воинскую часть. Она не вернулась домой, добралась до воинской части и ждала дальнейших указаний. Она служила в Армии обороны Республики Армения с 2018 года.
Элона рассказывает, что им довелось пережить
— 17 сентября в части объявили тревогу. Я поспешно отправилась в воинскую часть. На следующий день вернулась домой. Утром 19 сентября снова позвонили и приказали срочно прибыть на место службы. Я была в пути, когда началась война, и оглушительный обстрел не прекращался. Оставив своего единственного ребенка, родителей и брата-инвалида, я прибыла в воинскую часть. Не могла вернуться домой, оставить своих товарищей-солдат одних, но до прекращения огня мысленно и сердцем была с родными.
22 сентября был дан приказ разоружиться. Мы думали, что это из соображений безопасности, но оказалось, что нет. Наша священная родина Арцах ьыла сдана врагу. Мы приехали в Аскеран на санитарной машине подразделения вместе с коллегой Анаит. У меня не было от никаких вестей из дома, связь не работала, я не знала, где они сейчас находятся.
Я едва добежала домой (в финский район Глижбах), но дома никого не оказалось. Каким-то образом мне удалось связаться с отцом, и я узнала, что они уже несколько дней находятся в аэропорту Степанакерта. Взяв одежду и подгузники для брата-инвалида, я вышла из дома и отправилась пешком в Иванян.
Вдруг увидела, что наш сосед Виталий, который приходил на помощьвсем, стоит у своей машины. Я стала бежать, так волновалась, что не слышала, как он кричит мне: «Не беги, я подожду». В машине было больше десяти человек. Лица у всех были усталые и грустные. Мы добрались до аэропорта, и я наконец нашла своих родных.
Никогда не забуду, что там происходило. Люди из разных районов, чудом спасшиеся, нашли там убежище, думая, что единственное безопасное место — это база российских миротворцев.
26 сентября наша семья всё ещё была в аэропорту. В тот день уже был отдан приказ об освобождении аэропорта; началась принудительная депортация. Смертельный взрыв, произошедший накануне, усилил панику среди населения.
Понимая, что пути назад нет, я хотела поехать домой за вещами, но русские сказали, что ни за что не отвечают. Всех, у кого не было машины, эвакуировали автобусами. 27 сентября мы сели в автобус вместе с жителями нашего района и отправились в неизвестность (так мы тогда думали). Перед посадкой в автобус наша соседка Марианна объявила, что Арута, моего брата-инвалида, нужно посадить первым. Она села последней, когда все заняли свои места.
25 сентября мы с Марианной смогли, все же, добраться домой, даже немного убрались. Перед отъездом я написала на воротах нашего дома, что когда-нибудь мы вернёмся.
После войны Геворгянов ждала уже совершенно другая жизнь.
— Нас тепло приняли в Горисе. Моя мать — инвалид второй группы, брат — инвалид с детства и прикован к инвалидной коляске, а мой ребенок — еще совсем малышка, поэтому нам с отцом пришлось очень тяжело. Все помогали нам, предоставляя еду и одежду. Нам сказали, что следует ехать в Талин, так как в Сюникской области больше нет мест. Я очень хотела остаться в Горисе, чтобы быть ближе к дому, но не получилось.
Мы отправились вечером и прибыли в Талин в 4 утра, откуда нас отвезли в деревню Давташен и поселили в доме старосты. Мы прожили в этом гостеприимном доме 6 дней, а затем, благодаря добрым людям, нам выделили дом, где мы живем до сих пор.
В деревне много добрых людей. Они помогали нам, чем могли. Единственная проблема в том, что здесь нет работы. Я несколько раз пыталась устроиться в Талинскую больницу, но мне отказывали, ссылаясь на возраст. Оказывается, 38-летнюю женщину даже санитаркой не берут. А чтобы снова устроиться на службу в армию, требуется гражданство РА, хотя оно у меня есть. Это мой синий паспорт с кодом 070, который я получила в Арцахе.
Все это время я не сидела сложа руки. На свои средства завела более 50 кур, так что у нас хотя бы есть яйца и свежая курятина. Отец нашел работу на строительстве автомагистрали север-юг. Но эта работа скоро закончится, и он снова останется безработным.
Семья Геворгян сталкивается с проблемами и вынуждена решать их самостоятельно
— Пережив множество испытаний, наша семья продолжает сталкиваться с трудностями. Здоровье моей матери ухудшается с каждым днем. После депортации она пережила сильный стресс. Мы постоянно покупаем лекарства, проходим курсы химиотерапии. Нам приходится ездить в больницу в Ереван дважды в месяц. Мне очень тяжело, потому что не всегда есть возможность добираться общественным транспортом. Учитывая состояние моей матери, мы часто прибегаем к услугам такси. Поэтому не можем купить жилье далеко от Еревана. Многие говорят, что нас пятеро, и на деньги по сертификату можно купить дом в регионе, но они не понимают, как тяжело, когда в семье двое инвалидов. На эти деньги мы не можем купить дом в населенных пунктах близко к Еревану, потому что цены на жилье там очень высокие.
Жилищный вопрос арцахцев должен решаться только одним способом: необходимо построить и предоставить всем жилые дома, а до тех пор все арцахцы должны получать компенсацию арендной платы.
Мы уже давно здесь живём, но пока никто из Единого регионального центра социальных услуг не прихдил к нам, чтобы узнать, в каких условиях живут мой брат-инвалид и моя мать. Мы ждём, когда нам выдадут инвалидное кресло. Оно стоит 140 000 драмов, и мы не можем купить его сами.
Все арцахцы прошли трудный путь и оказались практически в одинаковой ситуации. Я обращаюсь ко всем армянам. Не оставляйте нас, арцахцев, наедине с нашей болью и проблемами.
Я участвовала в двух войнах в Арцахе. Во время 44-дневной войны 2020 года моя 3-летняя дочь провела со мной 7 дней в воинской части (Алашана). Я испытываю огромную боль за павших ребят и никогда не прощу, что земля, пропитанная их кровью, осталась врагу. Но я не хочу терять надежду на то, что мы вернемся на нашу священную землю.
Карине БАХШИЯН
