Србуи Ванян родом из села Арутюнагомер, что в Арцахе. Работала в средней школе имени Зармика Аветисяна, преподавала историю почти 27 лет. 19 сентября 2023 года, когда начался обстрел, она была в 8 классе на 7 уроке. В школе уже царила паника, в класс вошел директор и приказал отправить детей домой. Снова война.

Каждый миг того дня неизгладимым рубцом врезался в память Србуи

— Я отправила учеников домой, пытаясь успокоить их, что все скоро закончится. Бояться нечего. Потом побежала к своей младшей дочери Севане, которая училась в 7 классе. Она плакала. Как я ни старалась, мне не удавалось ее успокоить. Ребенок уже понял, что происходит что-то очень страшное. Мы пошли домой, где был только мой младший сын Гор. Мы очень переживали, так как мой муж и старший сын находились на боевых позициях, а старшая дочь — в Степанакерте.

Мой муж Гагик служил в воинской части Атерка, а сын Макбет был в направлении Магавуза. Связаться с ними было невозможно, так как все коммуникации уже были полностью отрезаны.

Вечером мы отправились в центр деревни с двумя детьми. Стало известно, что соседнее село Чапар эвакуируют. Мы снова вернулись домой. В 11 часов всем приказали собраться в центре деревни, сказав, что нас эвакуируют в Дрмбон.

У нас было две машины, но не было топлива, и мы не могли выехать из деревни на своих машинах. Мы выехали из деревни на грузовике с другими жителями деревни, не осознавая, что больше никогда не вернемся.

По дороге в Погосагомер водитель остановил машину и сказал, что его вызывают с места службы. Так мы и остались стоять на дороге, не зная, что делать. Среди нас были и пожилые люди, и многодетные семьи. На рассвете мы позвонили главе нашей общины и попросили машину, объяснив ситуацию. До прибытия машины мы укрылись под навесом у дороги, где хотя бы было где сесть.

Около полудня староста деревни прислал машину, и мы прибыли в аэропорт Степанакерта, где собрались тысячи людей. От наших не было никаких вестей. Из аэропорта мы отправились в Степанакерт, к моей старшей дочери Гаянэ. Пришла информация, что все мужчины на позиции моего мужа погибли. Мы были в страшном состоянии- ходили в морг, изучали списки погибших, но никаких сведений о моем муже не было.

21 сентября мы получили известие, что Гагик жив, что его видели в Гетаване. На следующий день нам позвонил сын, и мы наконец-то вздохнули. 25 сентября моя семья собралась в полном составе. Эти несколько дней показались нам годами.

Гагик рассказывает, как чудом выжил и до сих пор не может поверить, что он вырвался из рук врага.

-24 сентября мы с другом пешком дошли до села со своей позиции и увидели, что оно уже под контролем азербайджанцев. В нас начали стрелять, и мы побежали в разные стороны, по возможности уклоняясь от пуль противника. Я кое-как добрался до дома, который находился на отшибе в верхней части села. Враг уже расположился немного выше нашего дома. Я заполз в дом и увидел, что там уже все перевернуто. Я переоделся, потому что был весь в крови — помогал переносить раненых.

Наш батальон потерял 53 человека и много раненых в однодневной войне. Я остался дома на ночь, немного отдохнул, а рано утром пошел к селу Ванк, думая, что его еще не захватили. Дошел до Ванка и увидел, что там ни души. Повернул обратно, оттуда доносились какие-то звуки. За мной ехала машина, я был уверен, что это были армяне. Вдруг они остановили меня на азербайджанском языке. Я понял, что попал в руки врага. Меня отвезли в штаб, где начали допрашивать. Я солгал, сказав, что я скотовод, что не имею никакого отношения к службе. Они, должно быть, поверили мне, потому что немного позже сказали, что отвезут меня к армянам. Ощущение тех нескольких часов до сих пор со мной, потому что моя жизнь висела на волоске, и я был уверен, что меня убьют прямо там. Бог сохранил мне жизнь, чтобы я смог добраться до своих родных.

Жизнь Мкртчянов не была гладкой. Их младший сын Гор был тяжело ранен в 44-дневной войне 2020 года. Он выжил благодаря врачам и Богу. Мать рассказывает его историю

— Гор служил всего месяц, когда началась 44-дневная война. Он был в Гадруте. Мой муж и старший сын тоже были на позициях. Я с ужасом вспоминаю те дни. Женщин, стариков и детей эвакуировали из Арцаха. Я не могла уехать — отправила дочерей в Ереван с родственниками, а сама осталась в селе. Это были тяжелые дни.

Гадрут уже был в руках врага. Плохие новости циркулировали постоянно. Военная часть моего сына отступила до Шуши, где большинство ребят погибло, а нескольким чудом удалось выжить. Мой сын был тяжело ранен и истекал кровью почти 8 часов. После оказания первой помощи в Арцахе, 8 ноября его перевели в Ереван. На следующий день я тоже отправляюсь в Армению. Гор долго лечился, и как говорят врачи, чудом выжил, получив инвалидность 3-й степени. Мой сын награжден орденом «Боевой крест» 2-й степени, но он достоин звания Героя. По словам очевидцев, от Гадрута до Шуши он спас жизни около 30 человек. К сожалению, сегодня он не может найти работу из-за состояния здоровья.

Србуи Ванян не перестает мечтать о возвращении. Она верит, что однажды они вернутся в исторический Арцах, к своей земле и воде

— После депортации мы столкнулись со множеством трудностей. Мы меняли дома 4 раза. Сейчас мы также намерены снять новый дом с более низкой арендной платой, потому что через месяц из нашей семьи только моя младшая дочь будет получателем поддержки в размере 40 тысяч драмов. Я сама начала работать в школе, но намерена уволиться и найти работу с более высокой оплатой. Муж работает в строительной компании. Мой старший сын получил высшее образование и будет работать по специальности, он юрист.

Как бы я ни старалась, не могу приспособиться к нашему статусу. Я хочу свой дом, свое село, свой Арцах. Хотя я считаю Армению своей родиной, все равно сложно приспособиться к новому образу жизни, среде. Я знаю, что это неправильно, но наша боль не утихает и дает о себе знать каждую секунду. Не знаю, может со временем мы сможем интегрироваться.

Карине БАХШИЯН

«Я оцениваю ситуацию на границе как относительно стабильную. Да, выстрелы бывают, стреляют, но они не прицельные. Официально мы предоставляет информацию, когда выстрелы прицельные», — заявил журналистам в Национальном Собрании начальник Генерального штаба Вооруженных сил Республики Армения Эдвард Асрян.

По словам Асряна, азербайджанская сторона утверждает, что стреляют не они, но на самом деле стреляют они. «По нашей оценке, если стреляют с противоположной стороны, то это направлено на оказание психологического давления на наших военнослужащих и приграничное население. Но мы не обращаем на это внимания и продолжаем свою обычную службу», — отметил он.

Затем он добавил: «Вы неправильно поняли мой ответ: то, что мы не обращаем внимания, не значит, что Вооруженные силы Армении не продолжают выполнять поставленную перед ними задачу. Мы продолжаем вести разведку всеми имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами. И никаких подобных провокационных политических действий со стороны противника в глубине границы нет».

Никол Пашинян заявил, что войны не будет, будет мир. Ссылаясь на это заявление, Эдвард Асрян сказал: «Премьер-министр Республики Армения по должности является также Верховным главнокомандующим Вооруженными силами. И если премьер-министр об этом говорит, следовательно, у него есть достаточные основания это говорить».

Почему начальник Генерального штаба говорит, что Верховный главнокомандующий — премьер-министр? Ведь согласно статье 155 Конституции РА, только во время войны премьер-министр становится верховных главнокомандующим ВС. Асрян либо не знаком с Конституцией, или сейчас война, но мы об этом не знаем.