Перед исходом из Степанакерта я начал барельеф «Шуши»: творчество арцахцев в новой среде

Наше преимущество в том, что нам есть что рассказать миру

Со дня исхода из Степанакерта и по сей день он не создал ни одной новой работы. Непрерывно работает над барельефом «Шуши». «Я должен довести до совершенства, и только после этого представить работу зрителю, чтобы все увидели — Шуши не был «несчастным и унылым»  — говорит художник.

Так началась моя беседа с Геворгом Саргсяном, известным арцахским художником и дизайнером, одним из первых творческих деятелей из Арцаха, признанным Союзом  художников и дизайнеров Армении.  В Арцахе преподавал в местном Институте искусств, автор дизайнерских проектов и ярких  работ на художественных выставках. В блокаду его перфоманс  храма Казанчецоц из снега во дворе дома в Степанакерте был самым популярным в социальной сети долгое время. https://www.facebook.com/100006118234050/videos/900578093947334/

«Потеря Шуши в 2020 году была потрясением не только для меня. Последующие три года все мои творения были о городе Шуши — лишь бы люди не смирились, не забыли про армянский Шуши. В последний час перед исходом из Степанакерта я начал барельеф «Шуши». Как человек, прошедший все карабахские войны, умом понимал ситуацию, но сердце отказывалось принимать реальность – потерю Арцаха».

Немногословный художник после депортации стал еще молчаливее. Он кивком головы указывает на жену Арменуи, по словам художника, «не только жена и мать лучших в мире сыновей, но и поддержка во время беседы».

«Мы покидали Степанакерт в числе последних. Город почти пуст, все наши соседи покинули свои дома. А Геворг начал новую работу – барельеф.  Я не торопила его, понимала, как ему трудно, и доверилась судьбе — в 200 метрах, в домах на соседней улице, засели азербайджанские военные. Молча собирала вещи. Брала только то, что было историей нашей семьи – книги, коллекцию старинных предметов, художественные работы мужа, детские рисунки сыновей. Ближе к вечеру он аккуратно упаковал начатую работу в мягкую материю, завел машину, и мы выехали из Степанакерта в сторону Армении. Только в Ереване я увидела, что это барельеф города Шуши.  За столько месяцев ни одной новой работы, только трудится над этим барельефом, не произнося ни слова по много часов в день», — рассказывает Арменуи.

Художник признается, что хорошо понимает: по сравнению со многими семьями, ему нельзя так терзаться – ведь им удалось выбраться живыми.  Но начать творить он не в силах – надо завершить барельеф «Шуши». Высказал мнение,  что в Армении для творческих людей открыты более широкие возможности, даже несмотря на высокую конкуренцию. Для этого надо стать предприимчивым, изучать современные технологии и возможности соцсетей, не ограничивать себя узкой специализацией, а пробовать другие формы искусства, в том числе прикладные, изучить рынок и не отказываться от общения.

«В отличие от местных творцов, у арцахских  деятелей искусства есть одно важное преимущество — нам есть что рассказать миру, так как пережили множество событий. Но на это очень трудно решиться», — заключил Геворг Саргсян.

Социальные проблемы настолько непреодолимы, что любимое дело становится мизерным источником дохода

В 1985 году, подростком 17 лет, с двумя хвостиками на голове Аида Арустамян пришла наниматься на работу в ковроткацкую фабрику  в Степанакерте. Ее приняли, обучили, увидев способности, назначили мастером, чтобы обучать новичков.

Она работала во всех ковроткацких предприятиях, которые были за почти 40 лет в Степанакерте в последние годы, вплоть до депортации. Компания «Карабах-карпет» работала даже в блокаду, но, к сожалению,  вывезти ковры, сотканные за последние годы Аидой и другими мастерами, в ходе насильственного перемещения не получилось.

«В Арцахе было много хороших мастеров, и ковроткачество сильно развивалось. Сотканные нами ковры участвовали на международных выставках, их покупали частные коллекционеры. Но в Армении трудоустроиться по профессии не всем удается. Лишь несколько мастеров нашли работу в маленькой компании «Арцах-карпет» в Ереване. Остальные разбросаны по районам, где нет ни ковроткацких производств, ни другой работы», — поведала ткачиха.

Аида не только хороший мастер, она также знает все традиционные узоры и мотивы армянских  ковров. Может прочитать знаки и историю, спрятанные в узорах.  Может определить стили и перечислить  название   – «Аревагорг», «Вишапагорг», «Анаит», «Карабах», и т.д..

Количество сотканных ковров точно сказать не может, уверена, что их больше тысячи. Столько же было у нее учеников.

«Дочку с четырех лет обучила ткать ковер. Сидя рядом, выводили узоры, завязывая двойным узлом.  Дома у нас был свой деревянный ковроткацкий станок. Вместе придумывали ковры – тему, узоры, цвета.  В Арцахе люди заказывали, им нравились наши работы. Пейзажи, храмы, портреты национальных героев – все у нас получилось. Когда поступила в университет, днем ходила на занятия, а вечером ткала ковры.  Обеспечила свои финансовые расходы».

Когда  началась депортация, семья Аиды Арустамян, как и многие семьи, не смогла вывезти ничего, кроме документов и детских вещей. Ткацкий станок, нитки, эскизы ковров, готовые коврики – все осталось в Степанакерте.

«Проезжая мост на реке  Акари, под пристальным наблюдением азербайджанцев, я лишь молилась, чтобы с детьми ничего не случилось. Перейдя на территорию Армении, вздохнула с облегчением, что выжили. Еще я подумала, что такой несправедливости не должно быть, и мы еще вернемся домой, как вернулись после 44-дневной войны. Но прошло уже больше полугода, и эта надежда хоть и не угасает, но все меньше в нее верится».

В Армении продолжить любимое дело дома у женщины нет возможности. Семья из 6 человек арендует небольшую квартиру. Финансов для покупки ковроткацкого станка, инструментов и ниток у семьи нет. По ее словам, арендная плата за жилье, мизерная зарплата, проблемы со здоровьем и множество других проблем не позволяют возобновить любимое дело. Если из-за высокой арендной платы за жилье в столице семья решит переехать жить в сельскую местность, тогда Аида не сможет ежедневно приезжать на работу, и соответственно лишиться возможности работать.

Ковродел говорит, что мастерам, художникам, музыкантам и артистам из Арцаха необходима небольшая поддержка, чтоб начать творить, представлять свои работы на разных экспозициях и даже на рынке».

«Я бы хотела, чтобы у меня была возможность ткать вместе с дочкой, как было в Арцахе. Качество нашей работы не уступает местным мастерам. Я изучала, сравнивала. Но социальные проблемы беженцев из Арцаха в Армении непреодолимы. Финансовая поддержка по программе 40+10 полностью уходит на оплату жилья, а вот на все остальное, жизненно необходимое необходима зарплата не одного члена семьи. За последние полгода я не смогла позволить себе купить что-то из одежды или обуви. Ковроткачество стало не просто любимым делом, а небольшим доходом в бюджет семьи».

Мы конкурентоспособны, но стесняемся рекламировать свои возможности

Эрна Мкртчян более 27 лет проработала в Степанакертском детско-юношеском центре, ведя несколько художественных классов. Успешный  художник, мастер прикладного искусства, постоянный участник выставок. Состоит в Союзе художников Арцаха. Ее любили ученики, а родители стремились определить своих чад  в ее класс. А называли ее не иначе, как «наша Эрна Эдуардовна».

После насильственного переселения из Арцаха, ее семья обосновалась в Ереване, арендовав жилье. В семье три студента столичных вузов, лишать их образования взрослые посчитали неприемлемым.

«Поэтому мы с мужем беремся за любую работу. И времени на творчество просто у нас не остается. Ежедневно мы с мужем решаем социальные проблемы, вплоть до вопроса хлеба насущного».

Вначале художник продавала те небольшие работы, которые смогла вывезти в Армению. Но потом стала подумывать о любой подработке в школах.

«Однажды, дочка увидела в соцсети объявление, где компания Globbing предлагает микро-гранты вынужденным переселенцам, которые хотят начать небольшой бизнес. Я ничего не понимаю в соцсетях, потому с подозрением отнеслась. Да и не верила, что кто-то желает бескорыстно нам помочь. Но дочка заполнила заявку. Через несколько месяцев нам позвонили, утвердили, выделили финансы, на которые я смогла купить мольберты и еще кое-что для того, чтоб начать уроки рисования с детьми. Для этого выделили комнату в квартире, которую арендуем. Ежедневно занимаюсь с 3-4 учениками – столько могут уместиться в комнате».

Художник считает,  что творческим людям любой профессии необходима поддержка, хотя бы небольшая,  чтобы получить возможность начать работать.

«Арцахские  художники и мастера –прикладники вполне конкурентоспособны на местной площадке. Однако творческим людям из Арцаха необходимо осмыслить силу рекламы и ее необходимость. К сожалению, мы замкнуты. То, что мы считаем скромностью, в Ереване воспринимают как комплекс. Мы не понимаем, что пользоваться возможностями  рекламы или даже саморекламы не зазорно. По старой привычке мы сидим и ждем, что кто-то нами заинтересуется. Мы должны понять, что возможности социальных сетей намного шире, чем мы привыкли. Думаю, нам надо начать понимать правила новой среды, если хотим, чтобы наше творчество было признано и приносило доход».

Нужна поддержка на государственном уровне

Во втором экспо «Золотые руки» участвовали более 60 арцахских прикладников и художников. Надо отметить высокое мастерство представленных работ. Да и организатор мероприятия, «Центр поддержки матерей Арцаха», сделал так, чтобы ни одна работа не затерялась,  выделалась своей индивидуальностью.

Директор музеев города Шуши Лусине Гаспарян отметила высокое мастерство участников выставки, но заметила, что все же, творческая сфера Арцаха в результате депортации оказалась в немыслимо затруднительном  положении.

«Прошло больше полугода насильственного переселения арцахцев в Армению. Ряд правительственных программ предусматривает поддержку и защиту беженцев, однако социальные и психологические проблемы остаются основными.

У творческих  люди из Арцаха есть возможность реабилитироваться, если они начнут полноценно работать, творить. Но для  этого необходимо оградить их от социальных забот. Для этого нужна обширная поддержка, в том числе и государственная.

Если учесть, что враг интенсивными темпами уничтожает все культурное наследие в Арцахе, то отношение к людям культуры и науки должно быть трепетным и мотивирующим их на новые творения. Ведь они носители арцахской культуры, идентичности. Если, конечно, у армянской власти есть цель сохранить самобытность, уникальность Арцаха, а не задавить многочисленными социальными проблемами любые  творческие порывы».

Психолог Зарине Петросян заметила, что «в результате  депортации, арцахцы со своими менталитетом и традициями вдруг оказались в новой, открытой среде, и их обуревает тревога – как  «выжить» физически и морально. «Все прекрасно понимают, что реабилитации происходит проще, если человек занят, не сидит без дела. Очень важно, чтобы люди не привыкали к социальной помощи, так как их прекращение, а это когда-то произойдет, принесет новый стресс. Поэтому стимулирование занятости, а лучше самозанятости с перспективой будет лучшей поддержкой творческим людям.

Прошло больше полугода после насильственного переселения арцахцев в Армению. Ряд правительственных программ предусматривает поддержку и защиту беженцев, однако социальные и психологические проблемы остаются основным препятствием для выживания.

Творчество,  или  арт–терапия эффективно воздействует на психоэмоциональное состояние пациента, больше шансов преодолеть стресс и депрессию».

Алвард Григорян