Последний эфир Нины

Во время блокады трудно было сообщать хорошие новости: не хватало ни еды, ни добрых вестей.

Ведущие Общественного радио Арцаха 9 месяцев проводили утренние передачи полуголодными.

Выпуск новостей 19 сентября вела Нина Айрапетян.

«Я должна была выйти в эфир в 8:30 и пожелать доброго утра нашим соотечественникам. Сейчас я даже не помню, какие новости я тогда читала, помню только новость в 13:00», — говорит Нина.

Но еще до перехода к региональным новостям в воздухе уже пахло войной. Внутренние новости циркулировали черным шепотом: опять война?

«Из студии я слышала тревожные голоса коллег: — детей отправляют из школы домой, — на Кольцевой военные, все спешат в штаб, снова «готовность номер один», — вспоминает Нина.

Для того времени это было обычным явлением. Она позвонила мужу, который работал в одном из силовых ведомств, но он не ответил. Стартовал выпуск «Новостей Арцаха».

И хотя многие жители города были неспокойны, официальные новости были мирными и призывали к трезвости.

— Ну, как всегда, сначала были информации  Минобороны, потом новости Минобразования и культуры о том, что занятия идут в обычном режиме во всех школах регионов республики и столицы. В министерстве призвали не паниковать. В прямом эфире видно, насколько я напряжена, — говорит Нина и добавляет, что напряжение не было связано с прямым эфиром.

Видео- последний  эфир

Как видно на видео, Нина слышит только свой голос и первые раскаты войны не доходят до нее в студии.

«Я не знаю и не представляю, что бы я сказала радиослушателям, если бы звуки бомбардировки Степанакерта донеслись до меня в радиобудке. Мои коллеги жестами давали понять, что трансляцию надо остановить. Я подумала, что в здании радио произошло какое-то происшествие, прочитала прогноз погоды: ожидается погода без осадков, температура воздуха 17-21 градусов. Началась моя личная вторая война», — говорит Нина.

Как и во время 44-дневной войны, ровно год назад в солнечную теплую погоду небо было омрачено множеством взрывывшихся снарядов, повсюду люди в панике, искавшие убежища, хотя бы для того, чтобы спастись физически.

Ждали ли мы войны?

— Мы понимали, что 9-месячная блокада должна была быть перерублена. Если бы этот узел можно было «развязать» документами, правовыми нормами, возможно, мы бы не узнали, что такое блокада, — говорит Нина.

И какой бы знакомой ни казалась война, она вызывала отторжение.

Нина говорит, что переживала за сестру, которая в тот момент должна была быть в школе. Дозвониться не удалось, через некоторое время из убежища смогла позвонить мама и сообщить, что они с сестрой в безопасности.

Во время войны женщины могут быть в безопасности в убежищах, но мужчины всегда в опасности.

«Мой отец был там, где были все мужчины – на службе. Я не звонила мужу. Не знаю, боялась ли я, что он не ответит, или что я его му помешаю», — так часто думали женщины, кто-то слышал, кто-то пропускал звонки мужей, сыновей, родственников.

— Я думала о своем муже и сотнях таких же парней, как он… Они не в укрытии, что они видят сейчас над головой, думала я, поднимаясь на третий этаж. Ночью я узнала, что Арсен жив. Война для меня остановилась на секунду, — вспоминает Нина.

Утром 20 сентября свет был только в здании правительства. Нина вспоминает, что они с подругой «искали спасения» в Интернете, но: «Я так и не нашла новостей о том, что нас спасут, что 120 тысяч армян не могут просто исчезнуть из этого мира на глазах у всех, не может быть геноцида», — говорит она.

Кажущееся спасение наступило после соглашения в Евлахе, но даже тогда нельзя было представить, что будет дальше.

И тогда на наших глазах рухнуло маленькое государство, родные нам города преобразились, угасли, овдовели.

«После кажущегося перемирия я много гуляла по улицам Степанакерта, мне хотелось пропустить самый красивый город мира через себя, снова увидеть, прочувствовать и подышать чистейшим воздухом. Ночь с 19 на 20 сентября показалась вечностью, и эта вечность изменила и цвета моего города. Они уже не были такими яркими, все казалось серым. Моя родина, мой Степанакерт уже не был прежним, он уже не был моим», — рассказывает Нина о своих последних воспоминаниях о Степанакерте.

Увидим ли мы снова наш Арцах? Трудно ответить на этот вопрос, но несомненно, не следует обманываться тщетными надеждами.

«Возможно, придется ждать десятилетия. Меня утешает только вера в то, что только вооружившись оружием и знаниями, мы сможем вернуть Арцах», — говорит журналист-ведущий Общественного радио Арцаха, веря, что однажды она будет читать хорошие новости из Арцаха.

Мариам Саргсян

Материал подготовлен в рамках проекта Медиа-клуба «Степанакерт»