Арцах без карты

После войны 2020 года и депортации в 2023 году тема Арцаха считается якобы закрытой, но она остается в нашей общественной повестке, в переосмысленной и новой эмоциональной и идеологической плоскости. Тяжкие результаты войны, сопровождавшиеся тысячами жертв, насильственным перемещением, военнопленными и утратой культурного наследия, не положили конец спорам, а, напротив, поляризовали восприятие в обществе. Можно прекратить государственное участие в этой теме (что активно делается после поражения 2020 года), но невозможно устранить след, который она оставила на психологическом, моральном и идентификационном уровнях. Так же как невозможно уничтожить Право, данное свыше.

От правовых к моральным основам

За последние три десятилетия идея Арцаха постепенно стала одним из столпов армянской идентичности. Господствовавшее в начале Арцахского движения видение свободы и справедливости было заменено военно-политическими целями, но сейчас, после поражения, в общественное сознание возвращается изначальная морально-правовая основа вопроса. Хотя Армения отреклась и от Республики Арцах, и от своих территориальных и статусных претензий, идеологическая борьба на общественном уровне продолжается, на базе если не территорий, то права на возвращение, как общепонятного и сопоставимого принципа.

Утраченная часть родины как ценность и эмоциональная травма

Арцахский вопрос никогда не был для нас чисто геополитическим вопросом. Это сочетание исторических нарративов, национальной памяти и ценностных ориентаций. Когда возник вопрос о вероятности сдачи территорий за пределами бывшей Нагорно-Карабахской автономной области, для многих это стало не только стратегической, но и этической травмой. Помню, как-то в Арцахе я спросила у бывшего президента Араика Арутюняна, как так получилось, что так называемая буферная зона, которую вроде должны были обменять на статус, превратилась в красную линию, он ответил, что и сам не помнит, когда именно изменилась ситуация. Однако с определенного момента постепенно подняла голову идеология «ни пяди земли», за которой последовал позиция «того, кто сдаст землю, предадим земле».

Со временем Кашатаг и Карвачар для переселенцев стали ассоциироваться с памятью, детством и родиной, особенно для поколения, выросшего там. Эти территории вышли за рамки формальных карт и стали частью реальной жизни. И именно разрыв этой связи породил у многих глубокий гнев, непреодолимое горе и определенное чувство непоправимости.

Забывание — политическое решение, память — человеческое

Сегодня, когда политическая элита пытается окончательно «перелистать страницу Арцаха», оказывается, что это не так легко и механически получается, как представляют себе нынешние власти. Проблема переросла в психологический кризис, который невозможно разрешить чисто правовыми заявлениями. В некоторых слоях общества, особенно и в первую очередь среди арцахцев, сформировалась новая фаза переосмысления, где Арцах уже рассматривается не столько как физическая территория, сколько как неразрешенная моральная головоломка. Желание победить трансформировалось в стремление к справедливости, а утрата национальной идентичности — в требование восстановления.

Состояние арцахцев — источник новой общественной напряженности

Нынешнее положение арцахцев в Армении часто вызывает одновременно сочувствие, недоверие, а порой и обвинения. Социально-психологическая изоляция углубляется на фоне примитивных или резких оценок, звучащих в политическом дискурсе. Арцахцы оказались в ситуации, когда не только не в состоянии в полной мере адаптироваться к новым реалиям, но и лишены возможности самостоятельно решать свои проблемы. А нагнетание стереотипов в обществе со стороны властей и аффилированных с ними СМИ зачастую приводит к отсутствию полного понимания уязвимого положения вынужденно перемещенных лиц и отсутствию соответствующего отношения со стороны общественности.

Осознать потерю, сформулировать ориентиры

Когда мы говорим о возможных ошибках прошлого, мы должны принять известную истину: история, во-первых, не следует идеальным сценариям, а во-вторых, она не подлежит редактированию в прошедшем времени. Однако можно, по крайней мере, осознать логику ошибок, понять их причины и подготовиться к более осознанному будущему.

Ясно одно: арцахский вопрос не может быть закрыт правительственными директивами или манипуляциями в СМИ, хотя надо признать, что на данном этапе эти попытки в какой-то степени срабатывают, влияя на восприятие определенных кругов общественности. Однако, пока власти пытаются заглушить память, общество пытается понять, простить и заново открыть путь к осознанию истины и достойному существованию, и как только наступит момент, мы станем свидетелями и участниками этих новых, переосмысленных восприятий и их реализации.

Татевик Хачатрян