Зона комфорта на границе: дневник Мариам Саргсян

На одном из первых классных мероприятий мы получили письма, в которых наши будущие ученики приветствовали и поддерживали будущих учителей-лидеров. Я хорошо помню тот момент: все читают письма, и тёплая волна проходит по лицу каждого. Письмо, пришедшее мне, начиналось так: «Здравствуйте, дорогой будущий учитель-лидер, пишу вам с границы…»

Прочитав слово «граница», я вздрогнула, но также ощутила огромную ответственность, ведь мне, приехавшей с границы, писали с границы…

Уже второй день мы ночуем в нашем «предначертанном» селе – приграничном селе Коти в Тавушской области. Узнав, что нам предстоит ехать в Коти, я, естественно, начала искать информацию в интернете: местоположение, население, образ жизни.

В первых видео на YouTube название Коти прямо связывалось с пограничными инцидентами и перестрелками. Один из наших друзей как-то мрачно пошутил: «Опять вы едете в свою зону комфорта».

Дорога в Коти проходит вдоль армяно-азербайджанской границы: Киранц, Воскепар, Баганис. В одном месте даже пешеходный переход упирается прямо в пограничную стену.

Последний раз я видела столько азербайджанских флагов, когда мы переезжали мост Акари, а здесь словно дуэль флагов: вот наш, там их, потом снова наш, потом снова их, побольше…

Свет забрезжил с криком петухов. Я не слышала этого звука около двух лет. В этом рассвете все было так спокойно. Мы сидели на балконе, когда моя двухлетняя дочь Сате внимательно прислушивалась к звукам деревни и то с удивлением повторяла их, то угадывала, что это за звук. Ведь она видела животных только на картинках…

Дом, где мы остановились, очень напоминает мое детство: дом дедушки в Мушкапате и дом бабушки в Чартаре. Высокий, светлый, с высокими потолками, большими комнатами, мебелью и посудой, которыми гордились в советское время.

Наши хозяева приехали вечером. Дед Григор сказал, что его предки тоже были из Арцаха, по линии деда. Он пытался вспомнить, какой топоним называл дед, но, чтобы не дать неверной информации, посоветовал нам обратиться к кому-нибудь другому, кто разбирается в истории.

Мы говорим о мире, о границе, и он указывает на холм напротив, покрытый лесом. «Это граница нашего села. У нас 38-километровая граница. То, что вы видите, это уже их».

Я смотрела на холм напротив. Утром я любовалась этим лесистым холмом.

Они разговаривают, шутят, и я понимаю, как сильно мне не хватало этой искренности и чистоты.

Вечером, не окликая, по лестнице поднялся мужчина с синим пластиковым ведром. Это распространённый обряд знакомства в деревне. Соседа через дорогу зовут Ованес. У него коровы, и я поняла, что сегодняшнее молоко наше.

Овик и Ованес, у которого четверо детей, разговорились. Я не слышала половины разговора, настолько меня растрогало такое отношение.

Мы подводим итоги дня, и Овик говорит: «Ованес 30 лет провёл в горах, разводил скот. А теперь говорит: „Я устал, не могу“. Я спрашиваю: „Разве дети не помогают?“ Он отвечает: „Они хорошо учатся, я не хочу отрывать их от учёбы…“»

Мы молчим, и я понимаю, что да, это именно та самая «зона комфорта»: настоящая, осмысленная, простая, предельно искренняя, но прежде всего с точки зрения приближения к человечности.