Шок от  предательства  и тоска по родине в звуках кларнета. «Я почистил военную форму и оставил в шкафу»

«Я оставил все награды, грамоты, и все что связано с Армией обороны Арцаха. Ничего не взял с собой, и не уничтожил, как некоторые. Оставил все на своих местах – награды в своих коробках, а военная форма почищена и висит, как положено, в шкафу. А отдал молодость и здоровье армии, я знаю, что такое заслуженные награды. Было много слухов, что на реке Акари азербайджанцы проводят обыски, забирают все,  что связано с армией и символикой Арцаха. Я  принял решение не трогать ничего дома, оставить все медали и документы в шкафу. Сжечь или выбросить, как делали некоторые, не смог.  Оставил все как есть».

Инвалид войны, бывший военнослужащий Размик Ш., участник боевых действий, награжденный несколькими боевыми наградами,  в том числе «Боевой крест», родом из Мартунинского района Арцаха. После депортации в Армению вынужден с семьей жить в аварийном здании бывшего детсада, где временное пристанище нашли еще несколько десятков семей из Арцаха.

«Очень совестно, что все заботы легли на плечи жены.  Дома я мог что-то делать по хозяйству. Да и особого ухода там, в своем доме, мне не требовалось. После переезда самочувствие сильно ухудшилось. С сентября мы не получаем пенсию. Берем в долг у родственников. Но мне необходимы лекарства, поэтому все деньги уходят на них. И сын учится еще. Поэтому мы не можем позволить себе арендовать жилье – просто не потянем с арендной платой. Жена еле-еле концы с концами сводит. И помощи ждать неоткуда», — говорит мужчина.

Он добавляет: «Я не верю, что мы вернемся. Но, допускаю такое, если нам дадут надежные гарантии безопасности,  и миротворческие силы будут из нормальной страны, а не такие, как российские. Цели России и Азербайджана совпали давно, но армяне притворялись, что нет такого. В итоге  получили геноцид».

Жена Ирина рассказала: «Нам дали два часа, чтоб мы собрались и покинули село. Стою,  не знаю,  в какую комнату идти, что оставить, а что взять… Большое хозяйство, двухэтажный дом. Голова гудит, мозг отказывается думать, руки и ноги онемели от шока. Сообразила взять документы и одеяла на дорогу.  А те три дня, что мы ехали по Лачинскому коридору, казались нам концом света».

Она поделилась, что сейчас  нет работы, нет пенсий, берут у родных в долг. Некоторые продукты покупать непривычно, так как в Арцахе  всю жизнь вела хозяйство, продукты все были свои. Арендовать жилье не в состоянии. Живут в холоде, но других условий нет. Мэрия помогает иногда продуктами.

«Сейчас, вспоминая те дни, понимаем, что чудом остались живы. После пережитого, как ни крути, а жить придется. Хотя бы ради сына. Это сейчас мы говорим сравнительно спокойно, даже может показаться, что смирились. Но когда вспоминаю последние дни в Арцахе, понимаю, что все мы пребывали в шоке. В шоке, потому, что, все поняли, что нас предают и прогоняют».

«Я только в Армении поняла, что вместе с документами взяла футляр,  где лежит кларнет моего отца. Почему именно это взяла из всего дома, до сих пор не понимаю – увидела, когда разбирала одеяла? Каждый вечер открываю этот футляр, смотрю на кларнет, и слышу музыку, которую играл отец для своих детей. Муж говорит, что я неосознанно взяла с собой тоску по родине  – счастливые дни, когда не было войны, испытаний и потерь. Любые воспоминания об Арцахе, из детства или взрослых лет, невыносимы.  К сожалению, мой сын не музицирует. Но надеюсь, что инструмент перейдет к внукам».

Алвард Григорян