Я запрещала детям второй кусок хлеба, а потом плакала от обиды: рассказывает Гаяне Геворкян

Мой отец родом из села Кятук, но мы там почти не жили. Больше воспоминаний у меня осталось об Ин шене Шушинского района, который в 2020 году оказался в сложной ситуации — в двусторонней блокаде. Я все время вижу во сне незатейливый деревнский быт.

Бабушка подключала меня к домашним делам, что и как делать. Порядок был нерушимый: взрослые вставали рано утром и уходили в поля. Мы оставались дома, играли во дворе в те же игры, а вечером, когда приходили взрослые, держали чай наготове. У меня был небольшой кувшин, в котором мы приносили пронзительно холодную воду с родника для бабушки и дедушки. Мне очень больно от того, что я никогда не смогу снова побродить по тем местам.

Помню особенности нашего диалекта: моя бабушка постоянно употребляла слово վհատալ, что означает верить. У дедушки была кузница, и он делал там тяжелую работу. Я готовила холодную пахту и приносила ему. Я была возмущена, когда мне рассказали об азербайджанском враче, который использовал свою профессию во вред армянам в мирное время. Свидетельством тому — ухудшение состояния здоровья ребенка из-за ожога руки и то, что многие женщины были лишены возможности стать матерями.

Уже в 7 классе я поняла, что моей будущей профессией будет журналистика. Помню эпизоды из подвальной жизни 1990-х годов. Я столкнулась в основном с последствиями войны. Не было воды, газа, были очереди за хлебом, не было работы… Все это наша семья пережила. Как и то, что не было дров на зиму. Мы перенесли все это.

Я понимала, что жизнь в Арцахе – это великий дар, данный нам Богом. Я ценила возможность жить там, где мы родились. Оглядываясь назад, понимаю, что мы жили в раю, которого больше не найти.

Мы плохо представляли себе цену мира. В ходе четырехдневной войны была уверенность, что вопрос будет решен. 44-дневная война была настоящим кошмаром. Брат моего мужа погиб, как и муж моей подруги. После войны мы сознательно решили вернуться в Арцах. Если бы я не вернулась тогда в свою страну, я бы винила себя всю оставшуюся жизнь.

В первые месяцы блокады у нас в доме еще оставались кое-какие припасы. В середине марта мы столкнулись с очень серьёзными проблемами, нас лишили всего, не было возможности передвигаться. Это был настоящий голод. Я как мать страдала и не позволяла ребенку много есть. Я запрещала второй кусок хлеба, а потом тайком плакала. Но другого выбора не было: мы жили в таких условиях и с осознанием того, что лишения имеют цель. Мы делали это, чтобы жить в своей стране. Меня очень впечатлило то, что люди очень помогали друг другу. Однажды я услышала, что в городе дают яблоки. По дороге с работы и поспешила  в магазин, но добралась, когда все уже закончилось. Продавец дал мне 3 яблока. Это были 3 яблока, упавших с неба в конце сказки…

19 сентября 2023 года я была в панике, потому что моя дочь была по пути в школу, сын в школе, а младший сын один дома. В Минобразования призвали не паниковать и не оставлять детей в школе. Кое-как мы собрались и дошли до подвала. К сожалению, рядом с нашим домом взорвалась бомба, и меня ранило в руку. за 10 минут до этого там, где упала бомба, сидели мои дети. Я сменила позицию и защитила их своим телом. Было ощущение, будто мы находимся в геенне огненной, как Мисак, Седрак, Абеднак из Библии…

29 сентября в нашем здании остались только две семьи. Последние дни мы плакали, я сидела на кровати, оглядывала свой дом, и мне не хотелось ничего брать… Я не хотела нарушать порядок. Это был чрезмерно тяжелый опыт, когда человеку приходится покинуть свой мир, свою среду. В самом прямом смысле слова это была этническая чистка и очень жаль, что этот вопрос нигде не поднимается.

Я считаю каждого водителя героем. На пути к мосту Акари было множество бедствий. У всех на глазах умирали люди, терпели аварию машины. Мы просто схватив голову сбежали оттуда.

Каждую ночь я гуляю по какой-нибудь улице Степанакерта в своих мыслях и мечтах. Это настолько интересно, видно, нам было предначертано последние дни ходить пешком, чтобы запомнить каждый камень и кустик. Мы шагали по 9 км в день.

Нельзя унести свою жизнь в чемодане…

Татев Азизян