Forrights
Хотя премьер-министр РА Никол Пашинян неоднократно уверял, что его правительство заботится о людях, насильственно перемещенных из Нагорного Карабаха, называя их «нашими братьями и сестрами», возглавляемое им правительство демонстрирует явно волюнтаристский подход к вынужденным переселенцам.
Для вынужденно переселенных жителей Арцаха реализуются 3 основные программы поддержки: программа единовременных выплат в размере 100 000 драмов, помощь «40+10», с помощью которой люди должны оплатить аренду и коммунальные услуги и которая будет действовать в течение 6 месяцев, до марта, а также поддержка в течение двух месяцев в размере 50 000 драмов. Однако лишь немногие бенефициары могут воспользоваться всеми программами в полной мере. В основном проявляется «селективный» подход. Единая социальная служба, банки используют любой предлог, чтобы недодать арцахцам деньги.
Трудно сказать, является ли это результатом халатности, программных проблем или это делается намеренно, чтобы вынудить арцахцев покинуть Армению и встать на путь эмиграции.
Примеров масса. Только вчера Forrights.am получил две подобные жалобы.
«Я заложила свое золото, теперь сижу и жду»
Марина Захарян – молодая мать-одиночка, уже дважды потерявшая дом. Один раз после 44-дневной войны, когда пал Шуши, а второй раз — квартира матери в Степанакерте.
Путь исхода они преодолели вместе с матерью, тяжелобольным дедушкой и маленькой дочкой за 3 дня. Дедушка умер в Ереване, так и не приходя в сознание после трудной дороги. Марина была уверена, что с 15-летним опытом медицинской сестры она сможет получить место в одном из медицинских учреждений и построить новую жизнь для себя, своей матери и дочери. Но помощь членам семьи в 100 тысяч драмов была потрачена на то, чтобы снять дом на окраине Еревана и прожить несколько месяцев, а работу она так и не нашла, хотя за это время посетила десятки медицинских учреждений.
«Я не знаю Ереван, не знаю, как работает транспорт, давно не вожу машину, потому что не могу купить бензин. Мне приходилось добираться до медучреждений пешком, часто теряясь и садясь не на тот автобус. Везде меня встречали доброжелательно, брали мою автобиографию, а потом вежливо отказывали. Не знаю, может, я из Арцаха, поэтому меня не берут на работу», — говорит Марине.
Поддержка в размере 50 000 и 40 000+10 000 драмов ей бы очень помогла, но деньги поступают крайне нерегулярно. «Мама получила, а мне не дают. Я не понимаю, почему. 7 и 11 ноября 2023 года я оформила заявления на всех членов своей семьи, но из-за проблем с программным обеспечением мои данные и данные моей дочери Мане Закарян остались за бортом. 19 февраля я написала новое заявление, в котором указала, что не получаю сумму 40+10, нам сказали, что заявления на наше имя нет, и надо подавать заявку заново. До сегодняшнего дня ответа нет, я сижу и жду, пока сядут мои деньги, чтобы оплатить аренду. Мы и в прошлом месяце не получили, пришлось заложить золото, теперь сижу и жду, не знаю, что делать», — говорит Марине Закарян.
В единой социальной службе Марине ответили, что если нет заявления, то и денег нет. «Допустим, заявления по каким-то причинам не поступили, но куда пропали деньги, если государство выделило их на меня и моего ребенка? Кто и почему их присвоил», — спрашивает Марине Закарян.
В такой же ситуации находится Мелине Аванесян, вдова погибшего солдата, вынужденного покинуть Гадрут, а затем Степанакерт. С семьей из 6 человек, трое детей, свекровь и свекор, они живут в небольшой двухкомнатной квартире в Нор Норке в Ереване, семья платит 250 тысяч драмов в месяц.
«Мы вернулись, надеясь на Россию, но Россия нас предала»
Ее муж Геворг Аванесян погиб 19 сентября 2023 года на позициях под Шуши.
Мелине Аванесян жалеет, что в 2020 году вернулась в Арцах из Армении, где была во время 44-дневной войны. «Русские обещали нас защитить. Мы вернулись в надежде на русских, но русские нас предали. Я проклинаю их каждый день. Русские ничего не сделали, ничего. Наше правительство нам тоже говорило, что все будет хорошо, русские создадут новую базу, они все нас обманули. Мы вернулись, муж пошел рядовым в ЦОР. До этого у нас был большой дом в гадрутском селе Кюратаг, хозяйство, он занимался сельским хозяйством, у нас было все, но в Степанакерте, после возвращения, ему пришлось поступить в армию. Я тоже работала в детском садике нянькой».
Последний раз ее мужа видели 15 сентября 2023 года, когда он выезжал на позиции под Шуши, а поговорили с ним 18 сентября. Муж сказал Мелине по телефону: «Тут много скоплений. Я не знаю, что будет. Береги ребенка». Это были последние слова Геворга. Его тело было найдено после 5 дней поисков. Родственники Мелине не позволили ей увидеть тело мужа.
Сейчас семья из шести человек проживает в большом частном доме в Ереване. Владелец дома находится в России. «Это место похоже на отель. Дорогой отель. Не то чтобы я обязательно хотела оставаться в Ереване, нет. Единственное, что меня сдерживает, это Ераблур», — говорит Мелине.
Семья остро нуждается. Несколько семей пользуются одной стиральной машиной, газа нет, нужна одежда и постельное белье. Работает только ее 18-летний сын. Он работает на фармацевтическом заводе и учится. У Мелины слабое здоровье, но она ищет работу. Как семья погибшего, она ничего от государства, кроме 100 тысяч, не получила. Даже рисового зернышка. Только Мелине получила деньги по программе 40+10. Девочке уже 3 месяца не вдают эти 40+10 тысяч. «Сказали, что программный сбой, надо подать новую заявку, мы подали, теперь говорят, надо ждать».
P.S: Документы дочери Мелине Аванесян и Марине Закарян мы отправили в Министерство труда и социальной защиты и ждем ответа.
Сюзан Симонян
